medjaso.ru

— Да и законы не спешат шагать в ногу с жизнью. Как можно эффективно защитить права и интересы граждан, если закон об ОМС, по существу, не менялся с 1992 года? Однако полтора десятка лет тому назад, смею заметить, мы жили в одной стране, а сейчас – совсем в другой. И вообще, если я нынче ношу костюм 54-го размера, то 48-й мне не подойдет...

— Это невероятно сложная проблема. Казалось бы, ну что тут особенного – поменять закон! Ведь у нас уже принят новый трудовой кодекс, налоговый и бюджетный – тоже. Поменялась правовая основа лечебных учреждений. Они практически стали муниципальными, а раньше были государственными. Появились и новые правила лицензирования лечебных заведений. Наконец, вышел закон о страховой деятельности. А вот закон об ОМС за 15 лет так и не изменился.

— А почему? Кто мешал?

— Все дело в том, что этот закон касается каждого гражданина РФ. И надо выстроить такую систему, которая бы устроила всех: и граждан, и лечебные учреждения...

— Позвольте, системы, которая устроила бы всех, по-моему, еще пока в природе не существует. Наверное, это хорошо – люди как-то должны отличаться друг от друга.

— Менять что-либо сложно всегда, но зачастую в этом есть необходимость. Мы достаточно трудно входили в ОМС. Понадобилось всех отлучить от бюджета и перевести на страховые принципы. А когда начали соображать, что такое страховой принцип в здравоохранении, опять уперлись в эти самые несоответствия. Допустим, в законе об ОМС написано, что тарифы лечебных учреждений должны соответствовать рентабельности самих учреждений. Однако на деле они не соответствуют.

— Потому что крайний результат еще фиксируется по койко-дням, а нужно бы по количеству вылеченных людей. Меня поставили на ноги – это главное. А если не поставили, какая мне разница, сколько дней я пролежал в больнице – 15 или 30.

— Несведущим людям трудно понять, как нам мешают эти несоответствия. Я приведу еще один пример. Когда вышел новый закон о страховой деятельности, то там вместо добровольного медицинского страхования появилась формулировка: «медицинское страхование». А раз медицинское – значит, оно включает в себя и добровольное, и обязательное.

И тут же было прописано, что уставной капитал у медицинских страховщиков должен составлять не мене 30 миллионов рублей. А в упомянутом законе об ОМС образца 1992 года сказано, что страховщик имеет право получить лицензию, если его уставной капитал равен 1200 МРОТ. И опять чехарда! Одни страховые компании кричат «давайте повысим уставной капитал!», другие возмущаются – «ни в коем случае!». Короче, «однажды лебедь, рак и щука…». И еще об одном несоответствии хочу сказать: в законе об ОМС не указана максимальная сумма оплаты медицинской помощи.

— Что-то я тут не могу «поймать» здравый смысл: государственные гарантии бесплатной медпомощи записаны в 41-й статье Конституции РФ. Но если в законе об ОМС, преисполненном благими намерениями, конкретно не сказано, сколько стоит бесплатная медицинская помощь, то как можно, не зная броду, соваться в воду?

— Этот вопрос уже давно задается на всех уровнях. Суть здесь вот в чем. Сегодня одно посещение врача стоит 176 рублей. Из средств ОМС у нас в Иркутске за него выплачивается чуть больше 100 рублей. А в частной клинике одно посещение стоит 500-600 рублей. Очевидно, в этих рамках и «гуляет» точная стоимость одного посещения. Чтобы ее определить, страховым компаниям предложили ввести персонифицированный учет.